Помню первые дни войны

16475Эти воспоминания — от Марии Федоровны Рыжиковой, жительницы д. Муравец Лобжанского сельского Совета.
«В нашу деревню Ректа, что на Быховщине, откуда я родом, из соседнего населенного пункта прибежала женщина и взволнованно сказала: «Нужно быстро уходить, немцы близко». Нас, детей, женщин и стариков, отправили в лес в урочище Кургузье. Взрослые забрали с собой только коров, а остальной скот оставили в сараях, положив им на первый случай корма.
Урочище, где мы прятались, — это отвесный обрыв, метра четыре высотой, и лента зеленой воды на дне. Комары и оводы не давали покоя. Маленькие дети плакали, хотели пить.
Вернувшись через неделю домой, мы не узнали свои жилища: дома были опустошены, немцы съели всю домашнюю живность. В деревню возвращались через Хадутичи. Здесь увидели жуткую картину: фашисты ловили кур, гусей, выносили из магазина продукты, мешки с мукой, крупами, ящики конфет, мыла, промышленные товары. Они разбрасывали конфеты на дорогу, заставляли детей собирать их и кушать. Сами фотографировали и хохотали. Хочу заметить, что местные жители не позволяли себе грабить государственное добро даже в военное время.
Помню, день был теплый и ясный. Немцы купались в реке Лохва, отдыхали на берегу, чувствуя себя хозяевами. Вдруг, откуда ни возьмись, появились два наших самолета и начали стрелять из пулеметов по врагам. Немцы растерялись и полезли под машины. Неожиданно налетели мессершмитты и сбили летчиков. Один самолет упал возле деревни Ректа и сгорел, другой — в болото. Но пилоты успели спуститься на парашютах. Трех человек ветер отнес к лесу, а у четвертого парашют раскрылся только метров за двести от земли. Он приземлился в озимую рожь возле деревни Хадутичи. Немцы поджидали его у дороги. Летчик шел им навстречу, подняв левую руку. Не дойдя метров пяти, он выхватил пистолет и стал стрелять в фашистов. Те опешили и залегли. Пилот быстро повернулся и побежал назад в рожь. Немцы начали стрелять из автоматов и ранили его в руку. Решив, что убили, искать не пошли.
Когда мы подходили к своей деревне, недалеко увидели горящий самолет. Мой отец и еще двое мужиков похоронили обгоревших летчиков и поставили столб, как метку, что здесь находится могила. Как только немцы уехали, мы, детвора, пошли к сгоревшему самолету. К нам подошел незнакомый человек с перевязанной рукой и спросил, где погибшие летчики. Мы показали могилу.
Самолет, что упал в болото, пролежал там более десяти лет, пока грибники не заметили хвост боевой машины. В кабине нашли останки пилота, в кармане — документы, по которым узнали, из какой эскадрильи был этот смелый летчик.
В лесах вскоре появились партизаны. Они громили немецкие гарнизоны, минировали железнодорожные мосты и дороги, пускали под откос поезда. Немцы зверствовали, угоняли в Германию молодежь, забирали у населения скот, продукты. В марте сорок четвертого Быховский район еще не был освобожден от фашистской навалы.
Помню такой случай. Партизаны, узнав от связных, что в 6 часов утра будет идти немецкий поезд, в одном из вагонов которого находятся медикаменты, заминировали участок железной дороги на перегоне разъездов Барсуки-Барколабово, что между Быховом и станцией Дашковка. Слышим: к нам в окно кто-то тихонько стучит. Это были партизаны. Они попросились погреться и что-нибудь поесть. В шесть утра мы услышали стук колес приближающегося поезда. И тут раздался мощный взрыв: партизаны выполнили задание. Вскоре приехали немцы и приказали жителям собирать медикаменты. Они говорили: лучше бы погибли три вагона солдат, чем мы потеряли вагон медикаментов, для Германии это было бы дешевле.
Быховский район освободили в конце июня 1944 года. А уже в августе у нас организовался колхоз. Лошадей не было, сельчане сами впрягались в плуг, чтобы засеять огороды. А когда дали в колхоз коней и коров, жить стало легче.
В школу мы пошли, как обычно, 1 сентября. Она находилась в деревне Боровка, в километре от нашей Ректы. Ходили через переезд и всегда встречали пассажирский поезд Киев-Ленинград. На разъезде Барсуки почтовый агент меняла почту и отдавала жителям письма с фронта. 9 мая 1945 года мы, как обычно, пришли на разъезд. Поезд еще не подошел к платформе, но мы заметили, что вагоны открыты, люди кричат, машут нам руками. Мы насторожились: в чем же дело? И тут услышали: «Победа! Победа!». Все радовались, обнимались, целовались. И вдруг, как гром среди ясного неба, послышался пронзительный крик женщины, которая в этот момент получила письмо-треугольник, а в нем — похоронку на мужа. Поезд ушел, а люди стояли, оцепенев от горя этой женщины. В то время мы хорошо знали цену этих сообщений. Они приходили в каждую деревню. Люди, завидев почтальона, боялись, что он принесет сообщение с горькой вестью.
После окончания Могилевского культпросветучилища в 1954 году я приехала работать библиотекарем в деревню Лопатовичи. Вскоре меня избрали секретарем комсомольской организации колхозов имени Жданова и Молотова. Молодежи тогда было очень много. Из колхоза уезжать не разрешали — надо было поднимать сельское хозяйство. Работы хватало. Зимой мы, комсомольцы, изготавливали торфяные горшочки для посадки капусты, а летом трудились в звеньях по выращиванию льна и кукурузы.
В 1955 году на волне массового энтузиазма — помните, «Даешь целину!» — более десятка молодых людей, холостых и семейных, уехали в Казахстан, а чуть позже — на БАМ. Ряды членов комсомольской организации поредели, работать стало труднее. Многие обзавелись семьями. У меня тоже уже было двое детей. В 1959 году меня пригласили библиотекарем в Лобжанскую школу.
Занятия проходили в две смены. Учеников было много, ходили со всех окрестных деревень: Муравца, Лопатович, Слободы, Грязивца, Рудни, Подъелья, Заручья, Синежа, Борисович, Гуты, Жарков, Попехинки, где были начальные школы. В 1974 году в Лобже построили новую школу с просторными классами. Мне предложили тогда вести уроки труда и рисования.
Во время проведения смотра работы библиотек, посвященного 60-летию Великой Октябрьской социалистической революции, я была награждена Почетной грамотой Всесоюзного оргкомитета.
В День знаний, в сентябре, я присутствовала в школе на торжественной линейке и была приятно удивлена теми положительными изменениями, которые произошли здесь за последнее время. В школе чисто, аккуратно, красиво. Дети нарядно одеты. И мне невольно вспомнилась линейка далекого 1944 года. Тогда в такой же праздничный день девочки и мальчики стояли в полотняной одежде, босые, с матерчатыми сумками через плечо. В Боровскую начальную школу я и другие ребята пришли переростками, поскольку три года не учились из-за немецкой оккупации. Это особенно было заметно в 1 классе. Книг и тетрадок не было. Один учебник на весь класс, и тот — у учительницы. Партами были обычные лавки. Школа — почти без окон: они были забиты фанерой, только вверху оставались стекла. В годы войны немцы содержали здесь лагерь для рабочих, в числе которых находились наши отцы, братья, сестры. Учителей не хватало. Первый и третий класс вел военный человек без руки, второй и четвертый — женщина пенсионного возраста…».
Р.S. Мария Федоровна давно на заслуженном отдыхе. Человек старой закалки, она неравнодушна к делам местного хозяйства, старается быть полезной в общественной деятельности. Депутат местного сельисполкома, староста деревни Муравец, председатель районной организации Белорусского общества инвалидов. Добросовестно выполняет возложенные на нее обязанности.
Раиса Сергеенко.