Когда мне исполнилось 15 лет, я решила пойти на фронт. Об этом рассказала местной учительнице. Она мне исправила в немецком паспорте цифру 8 на 6. Я сразу стала старше на два года. Одной идти было страшно. И я уговорила односельчанку Фроську пойти со мной. Та была старше меня на три года. С этим паспортом отправились в военкомат. Нас направили на работу в санпропускник. Мне нужно было принимать раненых, мыть их, стричь и брить, делать перевязки. Фроська не смогла. У одного раненого кровь хлестала фонтаном. Фрося побежала за доктором, а я от незнания, что мне делать, стала сжимать рану руками. Кровь немного приостановилась. Но я сама была в крови с ног до головы. После этого случая, доработав свой рабочий день до конца, Фрося ушла назад в деревню. Я же осталась, потому что у меня не было другого выхода. Через три дня приняла присягу и стала рядовой Красной Армии эвакогоспиталя № 4843 50-й армии 2-го Белорусского фронта. Начальником госпиталя был подполковник Г.М.Стасюк, замполитом — Ф.С.Эскина. Госпиталь всегда перемещался вслед за действующей армией, т. е. всегда был на передовой. Работа была трудной, было много крови и смертей. В день приходилось принимать по 40-60 солдат. Я работала наравне со взрослыми. При погрузке раненых надорвалась. После этого меня перевели из санпропускника в перевязочную. Здесь работать было легче.
Через месяц наша часть переместилась на станцию Веремейки. Здесь я получила первое боевое крещение. При обстреле была ранена в руку. Ранение было сквозным. Лечение проходила на месте.
Второе боевое крещение было у меня в Червоном Бору, в Гродненской области. Это был 1944 год. Стоял солнечный день. У нас было много раненых. Грузовики, которые должны были поехать за ранеными, задерживались. Все было готово для отправки в тыл.
Вдруг, откуда ни возьмись, появился немецкий самолет и начал обстрел.
Смешалось все — земля и люди. Меня присыпало землей в яме от снаряда. Тело было все иссечено осколками. Я тогда получила легкую контузию. Первые несколько дней ничего не слышала. Лечилась около двух месяцев. Шрамы от осколков остались до сих пор.
После госпиталя вернулась в свою часть. Направили на курсы медицинских хирургических сестер. Курсы были организованы прямо в части. Занятия проводил ведущий военный хирург. Мне выдали удостоверение медицинской хирургической сестры.
ВОЙНА И МОЛОДОСТЬ
На войне можно умереть как от пули врага, так и от пули своих. Это могло произойти и по собственной глупости. Один раз я сама за свое любопытство чуть не поплатилась жизнью. Наша часть находилась на территории Польши возле г. Кракова. После смены мы с девчонками договорились погулять по деревне. Места здесь были очень красивые. Уровень жизни поляков был гораздо выше, чем у нас в Белоруссии. Местные жители относились к нам недоброжелательно. Нам захотелось парного молока. Постучались в первый дом. Хозяйка пригласила войти. Когда за нами закрылась дверь, из другой комнаты нам навстречу вышли трое мужчин с автоматами. Они разговаривали на польском языке, очень враждебно были настроены против нас. У меня перед глазами за несколько минут промелькнула вся моя жизнь. Мы находились под их арестом до позднего вечера. Вечером приехали еще несколько человек на лошади. Все вышли во двор и долго совещались. Мы действовали очень быстро. Не раздумывая шуганули в окно и не чуя ног бросились бежать. Вдогонку за нами кто-то бежал, но стрелять не стали.
Весна 1945 года. Красная Армия вела наступательные бои. Наша часть остановилась возле г. Кенигсберга. Это немецкий город с подземными заводами, фабриками. Жителей в городе почти не осталось. Все прятались, как могли. Мне пришлось наблюдать за картиной, которую я не могу забыть до сих пор. Солнечный весенний день. Даже не слышно взрывов. Тишина, что бывало не часто. Один из наших солдат нашел велосипед. Такие я видела только на картинках. До войны в нашей деревне не было велосипеда. Он предложил покататься. Поехали по проселочной дороге. Вдруг мы увидели людей. Это были немцы, местные жители. Они возвращались из своих убежищ. Одна немка тащила коляску, на которой лежал человек, накрытый одеялом. Когда мы с ней поравнялись, она стала просить нас о помощи. Мы согласились. Оказалось, что в коляске была ее мать, которая умерла 5 дней тому назад. У нее самой, из-за голода, не было сил ее похоронить. Мы, рискуя жизнью, остались, чтобы ей помочь.
Мне судьба дала воз-можность увидеть Берлин, убедиться, насколько трудно было мирным жителям во время войны. Страдали все: и немцы, и поляки, и русские…
ЛЮБОВЬ И ВОЙНА
Любовь победила в этой страшной битве. Любовь к Родине, к родным и близким. Для простой человеческой любви между мужчиной и женщиной, казалось бы, на войне нет места, но это не так.
Жизнь на войне идет своим чередом.
В тот день было много операций. Ноги дрожали от усталости. Военврач, похлопав меня по плечу, сказал: «Машенька, еще одну операцию сделаем и передохнем». В операционную внесли военного. Ранение тяжелое. Он был без сознания. Задета печень. Операция шла долго. Жизнь его висела на волоске. Всех раненых было жалко. Но к этому человеку у меня возникли особые чувства. В ту ночь у меня не было сил идти домой, и я осталась ночевать в госпитале.
Ночью мне не спалось. Я несколько раз подходила к его постели. Ему было очень плохо, но он стойко держался. Лечился у нас около двух недель. За это время мы стали дороги друг другу. Звали его Михаил Тюрин. Он был старше меня на 17 лет, в звании майора, грамотный, интеллигентный человек. О серьезных отношениях с ним я не могла и думать. Но время, проведенное рядом с этим человеком, запомнилось, не только умом, но и сердцем. Когда его отправляли в тыл, он обещал написать мне письмо.
Шло время. Я очень часто вспоминала о Мише и убеждала себя в том, что больше не увижу его никогда.
Не поверила своим ушам, когда объявили: «Шевцова, тебе письмо». Это была весточка от Михаила Тюрина. Он писал о том, что его комиссовали. А после прохождения лечения отправят в тыл. Еще он писал, что хочет приехать. Я не знала, куда посылать ответ. Письмо носила в кармане гимнастерки до самой Победы.
Наша медчасть дошла до Берлина. На стене Рейхстага я выцарапала надпись: «Маша.1945 г.»
В мае 1945 года нашу часть расформировали. Я попала в Сибирский военный округ. В марте 1946 года туда приехал Миша. Он сделал мне предложение. Я согласилась. Мы расписались. Отпуск его закончился. Он уехал. Я осталась служить. Вскоре почувствовала, что жду ребенка. Сообщила об этом Мише. Он приехал. Учитывая мое положение, меня комиссовали. Мы уехали с мужем в Тульскую область.
В 1947 году родилась дочь Валентина. Миша очень болел. Раны давали о себе знать. Во время операции Миша умер. Мы с дочерью остались одни. Вале исполнилось только 8 месяцев. Похоронив мужа, я уехала к себе на родину, в д. Остров. Жизнь в деревне была невыносимой: голод, горе и нищета. Приглашали на работу в районную больницу в Климовичах. Я не согласилась: надоело смотреть на кровь за годы войны. Решила оставить дочь сестре Нине. Она не была замужем, жила с матерью. Я завербовалась на заработки в Карелию. Работа была очень тяжелой. Платили за нее немного. Деньги и продукты я посылала матери и сестре. На лесоразработках трудились люди разных национальностей: поляки, латыши, белорусы, русские и др.
На протяжении многих лет никто и не догадывался, что я была замужем и у меня есть ребенок. Однажды на танцах я познакомилась с парнем. Звали его Юлиан, поляк по национальности. Он был моим ровесником.
В 1952 г. мы расписались в Сяргозерском сельском совете Медвежьегорского района и прожили в согласии 56 лет. Родила еще четверых детей. Мою дочь от первого брака Юлиан полюбил как родную. Имеем 12 внуков и 10 правнуков.
Из-за большого семейства я работала в полеводческой бригаде. Муж работал кузнецом, потом вместе с доярками осваивал новые доильные аппараты на ферме в д. Павловичи. Моя трудная жизнь пролетела очень быстро.
